Мизансцена «Христос – инквизитор» в постреволюционном тексте

Abstract

Поэма «Великий инквизитор» (Ф. Достоевский. Братья Карамазовы) становится «геномом» сюжета о романтиках и диктаторах русской революции, о тиранах-прагматиках и идеалистах, исповедующих нравственный максимализм. В литературном андеграунде первой половины XX в. узнаваемость авантекста Достоевского обеспечивается присутствием опорных компонентов: основная диспозиция мизансцены, устойчивая функциональная характеристика участников «дуэли», ритуальный финальный жест. Обращение к «поэме» обусловлено осмыслением в постреволюционной литературе перспективы и самой возможности духовного преображения отечества.

The poem «The Grand Inquisitor» (F. Dostoevsky. The Brothers Karamazov) becomes the «genome» of the plot about romantics and dictators of the Russian revolution, about tyrants, pragmatists and idealists professing moral maximalism. In the literary underground of the first half of the 20th century, the recognizability of Dostoevsky's avantext is ensured by the presence of supporting components: the main disposition of the mise en scene, a stable functional characteristic of the participants in the «duel», a ritual final gesture. The appeal to the «poem» is due to the comprehension in post-revolutionary literature of the prospects and the very possibility of the spiritual transformation of the fatherland.