Правовая и антиправовая природа государственного принуждения и насилия

Abstract

Статья посвящена исследованию роли права как регулятора социальных отношений, в основе действия которого лежит возможность легального государственного принуждения. Целью работы является выявление основных характеристик легального принуждения, зависящих от особенностей государств с различными политическими системами, и их влияния на благополучие и безопасность общества. Предмет исследования состоит в анализе свойств легального принуждения в государствах с демократическим и недемократическим политическим режимом. Для достижения поставленной цели автор использует аксиологический и диалектический методы, системный и гуманистический подходы к познанию социально-правовых явлений. В результате исследования автор приходит к выводу, что государственное силовое воздействие в демократических и недемократических государствах, имея сходную природу, различается по своим целям и задачам. В первом случае легальное государственное принуждение направлено на защиту правопорядка и социальных ценностей, интерпретирующихся через понятие прав и свобод человека и гражданина. Во втором государственное принуждение может принимать форму насилия, которое является инструментом консервации сложившегося социального порядка в интересах властных политических элит. Степень демократизма политической системы любого государства является условной и не может рассматриваться в отрыве от таких факторов, как реальное верховенство права, воплощение в законе и уголовной политике естественно-правовых принципов свободы, равенства и справедливости, соблюдение правового порядка всеми субъектами, в том числе (и в первую очередь), наделенными властными полномочиями по применению легального государственного принуждения правонарушителей к правопорядку. Таким образом, усвоение государством демократических правовых принципов способно наделить область государственного управления, включающую в том числе и возможность легального принуждения, свойствами рациональности и эффективности, необходимыми для обеспечения благополучия и безопасности граждан, соответствующими современным представлениям о должном социальном устройстве. Прогрессивное развитие государства неизбежно связано с его отказом от насилия как патологической формы легального государственного принуждения, имеющей антиправовую природу, которая не может быть присуща современному правовому государству.

The article examines the role of law as a regulator of social relations, which is based on the possibility of legitimate state coercion. The aim of the study is to identify the main characteristics of legitimate coercion, shaped by different political systems, and their impact on societal well-being and security. The subject of the research is an analysis of the properties of legitimate coercion in states with democratic and undemocratic political regimes. To achieve this goal, the author uses axiological and dialectical methods, alongside systematic and humanistic approaches to understanding socio–legal phenomena. The results show that state coercive measures in democratic and non-democratic states, while sharing core similarities, differ in their goals and implementation. In democracies, legitimate state coercion protects the rule of law and social values framed through human and civil rights. In non-democracies, it may escalate into violence: a tool employed to preserve existing power structures by political elites. The degree of democracy in any political system is context-dependent and must be evaluated alongside: (1) the actual rule of law, (2) incorporation of natural law principles (freedom, equality, justice) in legislation and criminal policy, and (3) compliance with legal norms by all actors – especially those empowered to enforce coercion. The study concludes that adopting democratic enables states to develop more rational public administration systems, including coercive mechanisms, that ensure citizen welfare and security in line with modern societal ideals. Progressive development requires rejecting violence as an anti-legal form of coercion incompatible with constitutional governance.