| Abstract: | Цель работы – проанализировать тенденции взросления и связанные с ними особенности жизненных траекторий молодежи России и зарубежных стран. В числе ключевых факторов, сопровождающих процесс взросления представителей поколений миллениалов и Z, выделяются: удлинение процесса обучения и обретения финансовой самостоятельности, расширение границ молодости, нелинейность и разнообразие маршрутов жизненного пути, определенная цикличность происходящих «личных» событий. Показано, что жизнь в условиях общества всеобщего риска и перманентной социальной нестабильности требует от молодежи выработки особых навыков, готовности к постоянным переменам и хороших адаптивных способностей. Также подчеркивается, что на модели взросления в XXI в. влияют социокультурные, экономические, политические особенности и традиции определенной страны или региона. Например, англосаксонская модель взросления предполагает стремление к раннему отделению от родителей, для стран с сильной системой социальной поддержки населения (Северная Европа), наоборот, характерно достаточно позднее взросление, в обществах со слабой государственной системой социального обеспечения или с сильными семейными традициями (страны Южной Европы, Латинской Америки, афро-азиатского региона) принято опираться на семейные ресурсы и поддержку близких; процесс транзита от юности к зрелости в развитых странах Азии носит своеобразный глокальный характер. Режим взросления в некоторых регионах (как правило, участвующих в вооруженных конфликтах) подчинен принципам выживания в экстремальных ситуациях. Для России характерны общеевропейские и локальные тренды взросления, так как жизненные траектории отечественной молодежи находятся под значительным влиянием региональных различий. Делается предположение о том, как пандемия COVID-19 повлияет на указанные тенденции.
The purpose of the present article is to analyze growing up trends and specific features of life trajectories of young people in Russia and foreign countries. The key factors accompanying the process of maturation of representatives of Millennial and Z generations include prolongation of the educational process and of acquiring financial independence, expansion of youth boundaries, non-linearity and diversity of life paths, specific cyclicity of “personal” events occurring. The research demonstrates that the life in the context of global risk society and permanent social instability requires young people to develop specific skills, willingness to constantly change and good adaptive abilities. It is also highlighted that the 21st century maturation patterns are influenced by the socio-cultural, economic, political specificities and traditions of a certain country or region. For example, the Anglo-Saxon model of maturation involves a desire for early separation from parents; countries with a strong social support system (Northern Europe), by contrast, are characterized by rather late maturation; societies with weak state welfare systems or with strong family traditions (Southern Europe, Latin America, Afro-Asian countries) usually rely on family resources and support from relatives; the transition from youth to maturity in the developed countries of Asia has a distinctive glocal nature. The mode of growing up in some regions (usually involved in armed conflicts) is subject to the regulations of survival in extreme situations. Russia is characterized by Pan-European and local maturation trends, as the life trajectories of Russian youth are significantly influenced by regional differences. The author also makes an assumption regarding the impact of the COVID-19 pandemic on these trends. |
Skip navigation