Женские образы в прозе русского романтизма: мифопоэтические ключи

Abstract

Статья посвящена семантике, художественной функциональности и генезису женских образов в прозе русского романтизма. Цель работы – охарактеризовать мифопоэтические истоки женских образов в романтической прозе, уточнить специфику ее фантастической составляющей и сделать вывод об идейно-стилевых приоритетах литературной эпохи первой трети XIX в. Материалом исследования послужили повесть А. Пушкина «Уединенный домик на Васильевском» (1829), записанная В. Титовым, роман М. Загоскина «Искуситель» (1838), повесть В. Одоевского «Косморама» (1840). Анализ осуществлялся с использованием историко-генетического, сравнительно-типологического и культурно-исторического методов. В результате исследования во всех произведениях была выявлена сходная сюжетная схема, восходящая к «Повести о Савве Грудцыне». В каждой паре женских образов были обнаружены параллели с двумя духовно противопоставленными образами – Богородицы и искусительницы. Но помимо этого анализ показал наличие черт гностических образов Софии Премудрости и падшей Софии; отмечены также отсылки к религиозно-мистическим работам Дж. Пордеджа и Я. Бёме и масонским трактатам (прежде всего И. Лопухина). Были сделаны выводы о неконфликтном сосуществовании в пространстве анализируемой прозы христианских и гностических смыслов, а также о важности художественного воплощения значимой для романтической эстетики идеи духовного преображения героя. Именно этой задачей во многом определяется и образная система (героини-женщины служат как проводницами, так и искусительницами на пути преображения), и специфика фантастики.

This article studies the semantics, artistic functionality, and the genesis of female images in the Russian romantic prose. The purpose is to characterize the mythopoetic origins of female images in romantic prose, to identify its fantastic component, and to draw a conclusion on the ideological and stylistic priorities of the literary era of the first third of the 19th c. The research material includes A. Pushkin’s story A Secluded House on Vasilyevsky, as recorded by V. Titov (1829), M. Zagoskin’s novel The Tempter (1838), and V. Odoevsky’s story Cosmorama (1840). The methods used are historical-genetic, comparative-typological, and cultural-historical methods. As the results show, a similar plot scheme can be identified in all the works, going back to The Tale of Savva Grudtsyn. In female images, parallels were discovered with two spiritually opposed images – the Virgin Mary and the temptress. Besides this, the analysis has shown the presence of features of the Gnostic images of Sophia the Wisdom and the Fallen Sophia; additionally, there are references to the religious and mystical works of J. Pordage and J. Boehme, as well as the Masonic treatises (primarily by I. Lopukhin). The author draws conclusions on the non-conflict coexistence of Christian and Gnostic meanings in the space of the analyzed prose, as well as the importance of the artistic embodiment of the idea of the hero’s spiritual transformation, which is significant for romantic aesthetics. It is this task that largely determines both the figurative system (female heroines serve as both guides and temptresses on the path of transformation) and the fantasy’s main features.